№16 Евгения КРАСНОЯРОВА (Украина, Одесса) Поэтическая страница...

Евгения Красноярова - поэт, драматург. Член Южнорусского Союза Писателей (Одесская областная организация Конгресса литераторов Украины). Победитель турнира поэтов-одесситов на Международном фестивале русской литературы «Болдинская осень в Одессе – 2008» (1-е место). Лауреат Международного литературного фестиваля «Славянские Традиции – 2009» (номинация «свободная тематика» 3-е место). Автор сборника стихотворений «Серебряные монгольфьеры».

Письмо другу

За четыреста вёрст от меня – холоднее весна.

Беспроглядней – туман, и февраль ещё вяжет на спицах…

Друг далёкий, не стой сиротой у глухого окна,

Видишь – птица

Умным глазом глядит, прозревая сквозь пыль и стекло,

Под крылом её – степи, полынь и дельфина усмешка.

Память – жадная жрица – хранит изумруды и лом

Вперемешку.

Память – фрейлина ночи – приходит в потёмках на чай,

Достаёт из засаленной сумки кагор, папиросы…

Она долго глядит в одну точку и любит молчать –

На вопросы.

Жизнь бежит, но на всём остаётся немая печать.

Зеркала раздражают и хочется выйти из зала.

Ветер жмётся к обочине, где ему – перекричать

Гул вокзала…

Это – голод зимы утоляя, составы разлук

Тянут горестный груз, бесконечную песню бурлачью.

Слышно скрипку, и градом – монеты на паперть – из рук –

На удачу…

Всё – река. По течению, против ли плыть – всё равно

Воды движут себя, воды движут молекулы судеб.

День встаёт на крыло, день надсадно стучится в окно –

Бу-дем. Бу-дет.

Посейдон

По сей день Посейдон погоняет коней

по следам ускользающих лун –

мимо ржавых вулканов и спящих камней,

островов, кипарисов и дюн...

Мимо мифом поросших сыновних могил,

от которых так сине в груди...

Он хотел бы, чтоб Хронос его пощадил,

только тот никого не щадит.

Он так сед, что не видит ни яви, ни снов,

ни того, для чего он живет.

И не в силах своих удержать скакунов,

он несется за ними вперед.

Над сточившими сломы костями трирем,

над меандром гористого дна

Гиппий гонит ветра. И по-прежнему нем

горизонт и блудлива волна...

***

Пала Мессена, лакедемонянин,

пала Мессена...

Взмыл, отражённый её зеркалами,

камень измены

над плодородием нив, над стадами,

над головою,

чтоб уничтожить, что названо – нами,

названо – мною...

Пей! Победитель всегда веселится,

пей до упаду!

Мне твоей новой богатой столицы

будет – не надо!

Что мне теперь твоё звонкое имя,

паж и повеса?

Пала – Мессена, и Спарта – отхлынет

в руки Гадеса...

Туман

Смеркается – с утра. Под пальцами катальп

сплетается туман в рулоны силуэтов.

По пасынкам зимы, по выкормышам лета

декабрь-канонир даёт последний залп.

Затёртою полой не ветер, так – вахлак,

смахнёт меня в кювет. Малевич оживает

в зиянии двора, в распялине сарая,

в базальтовом хвосте дворового кота…

Сфумато режет глаз. Невидимый шаман

в вороний бубен бьёт, и мнится – снег, Саяны…

Туманом дышит мрак. Сейчас и постоянно,

отныне и вовек – туман, туман, туман…

Моему потерянному поколению

Веку, что меня стреножил,

Отнял все и разлюбил,

Отомстить по-осьминожьи –

Наплескать в глаза чернил.

Не отмоется, не сможет

Оттереться дочиста.

Скольких он еще тревожил

Тайной чистого листа?

Скольких выродил и бросил

Песню мыкать – горе петь?

В преждевременную проседь…

В преждевременную смерть…

Век, надевший панагию

Равнодушного отца –

Аллигатор, аллергия

на поэта и творца.

Тотему

Мы больше не …

Владимир Высоцкий

Мы – волки. Мы – волки. Мы – дети Луны.

Нас черти тесали из лунного света,

На серых загривках блестят галуны.

Лови нас – за это. Гони нас  за это –

В дремучие зимы. В больные леса.

Овчинная кровь успокоить не может

Тоски межпланетной. Спасай телеса,

Покрепче схватив непослушные вожжи,

А крест – не поможет. Мы сами – кресты

Под пристальным взглядом голодной двустволки.

Мы – дети. И кто-то за нас отомстит.

Стреляй, несвободный. Нас много. Мы – волки.

***

Над камнем древнеримским колышется тимьян –

Здесь время, загрубев, застыло вне приличий.

Спасётся и погибнет святой Себастиан,

Аттила бросит клич и захлебнётся кличем,

И будут гипподромы властителей и вражд,

И в пурпуре чума, и лепра с колокольцем…

… И юный лжепророк, и отравитель-паж,

И грязные стада старух и богомольцев…

Как ветер по траве, как вешняя вода –

Меняющие лишь названия и лица,

Они проходят здесь. Они спешат туда,

Где мрак небытия надорван летописцем.

Колышется тимьян. Всесилие и власть

Обещаны тому, кто нерушим и вечен…

Проходят времена, но камню – не пропасть.

И ты на камне том – печать. Поэт. Предтеча.