№12 Николай ОПЛЕТИН (Россия, Магнитогорск) Поэтическая страница...

Николай Оплетин, 35 лет, православный христианин, женат, имеет сына.

Любимой жене Анечке!

Как в словах мне рассказать про трепет?             

И о том, как ты меня, целуя, будишь?

Это то же, что рассказывать о небе,

О его высокой васильковой сути.

Это то же, что нечаянно увидеть,

Как  росой и солнцем пахнет утро,

Как из слов мне непослушных выткать

Нежность, что связала нас так мудро.

Мне их хоть бы горстку, хоть бы малость,

Этих слов, но самых-самых точных,

Что бы ты в ответ им улыбалась,

Обнимая нашего сыночка.

А они неповоротливы как глыбы,

А они немые, будто камни,

Попрошу я Бога: Помоги мне!!!

Дай мне слов заветных, самых главных!

Нет, не обязательно красивых,

Дай мне, Боже, добрых и понятных,

Чтобы я сказал жене спасибо,

За сыночка – лапушку-Ванятку!

Что бы этих слов весенний ветер,

Повторял нам, тихо улыбаясь,

Что мы самые счастливые на свете,                                                                            

С той поры, как в мае обвенчались!

Уходят русские 

Уходят русские, так, словно виноваты,

Уходят, покидая города,

От той весны победной в сорок пятом,

Как будто не осталось и следа.

Как будто не было победных добрых песен,

Ни доблести, ни славы боевой,

И покрывает память павших плесень,

И злых упрёков беспощадный чёрный слой.

Опомнитесь, очнитесь, пробудитесь,

Те кто, используя «актерский свой талант»,

Кричали русскому: «Солдат освободитель!!!»

А нынче в спину: «Убирайся оккупант!!!»

Вы эту фразу словно шлюху затаскали,                

На всем что свято ставя  несуразный крест,

Вы память павших просто растоптали,                     

«Победным» маршем ветеранов из СС.

К вам обращаюсь, Рига, Вильнюс, Талинн,

Варшава, Прага, Киев, Кишинёв,

Свободными вы так бы и не стали,

Когда б не подвиг русских доблестных сынов.

Из всех орудий бьют по нашему квадрату,

И мы отходим, оставляя города,

Как в сорок первом шли те самые солдаты,

Которых вы распяли как Христа…

Рухлядь!!!

На земле безупречно круглой,

Опалённой рассветов заревом,

Завелась неожиданно рухлядь,

Бесполезная, жалкая, старенькая!

И жила эта рухлядь не нужная,

Вся больная, хромая, незрячая,

Беспощадно перенатруженною,

Несчастливою, нищею, зряшною…

И смотрела на мир  не весело,

И ютилась себе на скамеечках,

И жила от пенсии к пенсии,

Берегла и считала копеечки.

А когда-то, поверив искренне

В суть советских гремящих лозунгов,

Эта рухлядь победу выстрадала,

Эта рухлядь страну отстроила.

Трудовые рекорды ставила,

Пятилетками время мерила,

Обсуждала, решала, настаивала,

А ещё безоглядно верила!

В бескорыстную дружбу, в порядочность,

В доброту и в сердца отзывчивость,

И весною стихами маялась,

И была молодой и улыбчивой.

И была она времени совестью,

Не рядилась в лохмотья драные,

А теперь вот вздыхала горестно,

Перекатная голь ветеранская…

Не спешили  теперь к ней «скорые»,

Мол, зачем, всё равно ведь загнётся,

И жила она тихая скромная,

Как могла. Как дают. Как придётся. 

И однажды в конец уставшая,

От беды и от горя охрипшая,
Всем и всё завсегда прощавшая,

Эта рухлядь решила: «Не выжить мне!»

Сотрясаясь плечами хрупкими,

На горбишко скарб свой закинула,

И сказала: «Горько жить рухлядью!»

И жестокую землю покинула!

Телевидение даже не хрюкнуло,

И правительство наше не пикнуло,

От бесчестья держава не рухнула,

Когда все старики наши вымерли.

И живём мы довольные, сытые,

Ни родства не помним, ни родины,

Человекоподобные с виду-то,

Человеколюбивые вроде бы!

Родина!

А можно ли к смерти привыкнуть?
Если душа загрубела,
Если в предсмертном хрипе,
Если в искромсанном теле,
Если в истошном крике,
Жизнь беспощадно гибнет,
Люди в России гибнут,
Нет нам до этого дела?!

А как можно, буднично, просто,
На отпуск мусоля планы,
Жить весело праздно и пёстро,
Мечтая рвануть к океану.

И улыбаться звездам,
И растворяться в туманах,
Можно ли жить так просто
В сердце с горящем Норд-Остом,
В сердце с распятым Бесланом?

В сердце с «Невским экспрессом»,
Надсадно от боли ревущим,
Осевшим на сердце пеплом!
Выворотившим души!

Сидя в удобном кресле,
Новости вяло слушать,
Как же всем жить нам, если
Крестик на шее душит!

ТВ, нам врёт по-приятельски,
Расчётливо и деловито,
Нет, мол, национальности,
Ни у кого из бандитов.

Давайте, решим всё мирно,
Стране, мол, нужна стабильность,
К тому же отца Даниила,
Не вырвать из тьмы могильной.

От слов ваших тянет гнилью!
За чем же так нагло врёте нам?!
Как рано тебя схоронили,
Любимая наша Родина.

Как подло тебя предали,
С каким бы желаньем угробили!
Душат, давят, взрывают
Родину!
                 Родину!
                                 Родину!


А люди ли мы? Да, вроде бы,
Да вроде бы, внешне люди,
Как могут забыть о Родине?
Как могут плевать на Родину?
Как могут прожить без Родины?
Эти самые люди!

Корыто

Через всю страну - открыто,                           

Источая жуткий смрад,

Протянулося корыто,

Все к нему гурьбой спешат…

Кто со стопочкой в припрыжку,

Кто с пивною кружкою,

И молоденький парнишка,

И дедочек с клюшкою…

Здесь и менеджер с портфелем,

И рабочий от станка,

Все бегут за страшным зельем

В предвкушении глотка…

Занимают очередь,

Матери и дочери…

И выходит вот как –

В том корыте водка…

Кто-то видел из толпы

Как вокруг корыта,

Чешут черти свои лбы,

Моют в нем копыта…

А мужик один кричал,

Надрывая связки,

Что к корыту подвезли

Малыша в коляске…

Крутится, вертится

Адова мельница,

Жизнь еле теплится,

Всё перемелется?

Всё позабудется, переиначится?

Верою в Господа Русь моя славится…

Верою сильною, верою добрую,

Как же случилось, что мы с вами дрогнули?

Церквы-невестушки, в злате головушки,

Вы не позвольте нам спиться до донышка…

Вы помогите нам. Только бы выстоять,

Вы донесите до Господа исповедь…

Вы, все святые России намоленной,

Уж помолитесь за нас, обездоленных.

Пьянством надломленных и одурманенных

Вместе с державою прикарманенных...

Не пейте, мужики!

Наблюдает смерть с ухмылкой,
Поминутно, ежечасно,
Как на самом дне бутылки,
Жизнь отравленная гаснет.

Как в удушливом похмелье,
В сатанинском окаянстве,
Разлагаясь, души тлеют,
Изувеченные пьянством.

Наливаясь острой болью,

Сердце тягостно заноет,

Господи, ответь мне, сколько

Может жить страна в запое?

Сколько ж нам то горе мыкать?
Псами выть по подворотням,
И лакать хмельную жидкость,
Уподобившись животным!

Срам такой, он хуже смерти,
Криком горло перехватит,
Мужики прошу - не пейте,

Мужики не смейте. Хватит!!!

                               
Слез, глотая вдоволь вдовьих,
От бессилия сатанея,
Истекла держава кровью,
Хороня убитых зельем.

Но бредем толпой покорной,

К ненасытной пьяной плахе,

Быдлом ставшие позорным,
Мы – потомки Мономаха!!!

Мужики, остановитесь!
Время вспомнить нам о главном,
Каждый русский нынче витязь,
Каждый русский - православный!!!

Помните, твердите, знайте,

Средь бесовского разгула:                                         

Каждый спившийся - предатель!
Каждый пьяница - Иуда!

У моей страны любимой,

Мужества запас огромный,

Верю, пьянство победим мы,

Что ж тогда вперед. Ну, с Богом!!!!

Демократия

Отслужили панихиду мы по прошлому,               

И бредем, сбивая ноги, в темень,

От бесстыдства подлого оглохшие,

Исключительно общаемся на фене.

И слова бессмысленно похабные,

По России яростно трезвонят,

И похоже очень даже, граждане,

Что живём мы вроде бы как в зоне!

И порядки те же. И в правительстве –

Паханы да  мафиози - уголовнички,

Что на денежки кровавые бандитские,

Просочились в Кремль потихонечку.

И твердим мы механически-заученно,

Про «бабло», про «крышу» и про «лажу»,

Дошколята той похабщине обучены,

«Про замоченных в сортирах вам расскажут!»

Одолели воровские нас понятия,

«Кайфовать», «бухалово», «кидалово»,

И с любым мы зеком как приятели,

«Потрещим» про меж собою как бывалые…

И с портрета глядя, Пушкин морщится,

И Толстой вздыхает осуждающе,

Да когда же это всё закончится?

Кем мы стали граждане-товарищи?

Одряхлели, одичали, опаршивили!

У души бессмертной дряблы мускулы,

Мы словами давимся фальшивыми,

И в словах тех – ну ни капли русского.

И Россия-матушка печалится,

И вздыхая, смотрит на распятие,

Как несчастье это называется?

Демократия, дружище, демократия!