ВЛАДИМИР КРУПИН: «ЕДИНСТВЕННОЕ НАШЕ ДОСТОЯНИЕ – РУССКИЙ ЯЗЫК...»

Специально для журнала «Наше поколение» - №9, сентябрь 2011

 10.10.11. Беседа редактора сетевого литературного журнала «Камертон», ответственного секретаря сетевого литературно-исторического журнала «Великороссъ» и журнала «Великороссъ», члена Союза писателей России Николая Головкина   с выдающимся русским писателем, сопредседателем Союза писателей России, постоянным автором журнала «Наше поколение» Владимиром Крупиным.

 Фото 1: Владимир Крупин и Николай Головкин.

Н.Г.: – Владимир Николаевич, мы держим в руках 6-й и 7-й номера журнала «Наше поколение». Здесь вышла ваша «Повесть для своих. Передай по цепи».  И  в России современной русской литературе,  продолжающей лучшие традиции наших  классиков, непросто. Но, несмотря ни на что, литература русская есть, она объединяет писателей и читателей как в ближнем, так и в дальнем зарубежье. Это Вы доказываете и своим творчеством. Это доказывают и писатели, живущие в разных странах бывшего СССР, в частности, в Молдавии…

В.К.: – Во-первых, хочу поблагодарить за публикацию. Во-вторых,  выражаю своё самое искреннее восхищение, поздравляю молдавских коллег с таким замечательным журналом.

В разные годы я много раз бывал в Молдавии. Знаю, что сегодня здесь трудно работать журналисту, писателю, а тем более издателю. Поэтому хорошо понимаю, как непросто издавать ныне журнал «Наше поколение».

Адресую его главному редактору, члену Союза писателей России, прекрасному прозаику Георгию Каюрову свои слова признательности, преклонения перед мужеством, поздравляю и всех его соратников.

Н.Г.: – Публикация вашей повести в «Нашем поколении» неслучайна: в журнале постоянно печатаются не только произведения писателей, живущих в Молдавии, но и их коллег из Москвы, разных регионов России…

В.К.: – Ни русская, ни другие литературы не должны сдерживаться государственными границами. Кто бы знал, скажем, молдаванина Иона Друцэ, киргиза Чингиза Айтматова, грузина Нодара Думбадзе и многих других писателей из республик бывшего СССР?! Русский язык выводил их на международную арену, всех выводил.

Не случайно сегодня, боясь такого влияния нашей литературы и языка,  враги, космополиты кричат: «Что такое? Сколько можно». Россия, якобы, навязывает другим странам свой диктат. 

Никто не навязывает. Пожалуйста, говорите на английском или французском, молдавском или румынском, белорусском или польском …

Но к моменту начала перестройки в Минске была всего одна школа, где обучали на белорусском языке. Тогда и здесь тоже кричали: «Что такое?». При этом сами же белорусские националисты тащили своих детей в школы с английским или французским языком обучения, вся интеллигенция минская считала, что эти языки их чадам важнее знать, чем родной. Так при чём же здесь русский язык?!

Или, скажем, украинские националисты. Пожалуйста, говорите на своей мове. И какие у Вас будут культурные границы? Горизонт сузится.

Давайте теперь сопоставим русский язык с английским. Где появляется английский язык, там появляется зона экономического влияния Запада – Англии, Америки… Там появляется диктат этого языка, подминающий национальную культуру. Там, где появляется русский язык, расширяется духовное пространство.

И поэтому очень важно то, что «Наше поколение» читают не только в Молдавии, в том числе в школах молодое поколение граждан этой страны, но журнал  читают и в самолётах, и в поездах. Люди рады, что они в едином духовном пространстве – русского языка, русской литературы и культуры, в пространстве, которое не чуждо им. И «Наше поколение» - один из форпостов единого духовного пространства в Молдавии.

Н.Г.: – Владимир Николаевич, а теперь давайте поговорим о положении русского языка у нас, в России. Знаю, как вы болезненно ощущаете потери, которые он несет. Ведь на наш великий язык постоянно идут нападки всяких недоброжелателей, русским языком плохо владеющих, которые стремятся его унифицировать, упростить, уподобить пластмассе…

 В.К.: – Что поддерживает нравственный уровень общества? Конечно же, русская литература! Так, для меня несомненно, что величайший роман XX века – «Тихий Дон». Какая мощь казацкая! Роман написан на великолепном русском языке. Это – величайшая заслуга русского языка.

Поэтому изучение русского языка и литературы – это самое патриотическое дело, которое совершается в школах России. Не золото является нашим главным богатством, не нефть, не лес…

Единственное наше достояние – русский язык. Он сегодня ущемлён. Если в школах России не будет отдаваться преимущество изучению предметов гуманитарного цикла, то нравственный уровень нашего общества будет неуклонно понижаться.

Однако ныне чиновники не понимают насущной потребности преподавания русского языка. Почему? Да потому что они своего родного языка не знают.

Русский язык – величайший язык. Нет ни одного тончайшего движения души, которое нельзя было бы не выразить на нём.

Надо дорожить любым словом, любым! Ведь в том, что в русском языке богатый синонимический ряд – это же его достоинство. Знающий много слов родного языка богаче мыслит, как человек – он ценнее для государства.

Отсюда успехи и неистребимость так называемой деревенской прозы. Насколько бессильны перед нею всякие эфирные словоблуды! Потому таких писателей в России инстинктивно и не пускают на телеэкран. Их настоящий русский язык изгнан из эфира.

В своё время была такая передача – «Русская речь». Её вели очень квалифицированные, добрые люди. Нет теперь этой передачи. И возрождать её никто не спешит.

Зато как-то видел по телевизору одного самоуверенного человека, который безапелляционно вещал о необходимости упрощения правописания, поскольку учащимся будто бы трудно усваивать правила и из школы выходят сплошь безграмотные молодые люди. И приводил примеры «трудностей», которые, мне кажется, совершенно несложны для усвоения.

Нужно требовать от Министерства образования и науки РФ, от правительства, чтобы язык – главный наш язык, государственный – занимал подобающее место в школьных программах.

Институту русского языка РАН надо бы твердо стоять на страже государственного языка, богатства нации, добиваться для себя права на это, а не заниматься искажающими наш язык изысканиями.

Горе-реформаторы, видите ли, исходят из устоявшейся речевой и письменной практики. Уже включили в орфографический словарь такие речения, как «тусовка», «мочить», «трахнуть»… Простите, как будто каждый русский беспокоится, как ему правильно это написать.

Защищать русский язык должно всё общество, прежде всего ученые-языковеды, писатели.

Я много писал о русском языке. И чем дольше живу, тем больше робею перед этой великой стихией. Поэтому когда в анкетах меня просят указать, каким языком владею, неизменно отвечаю: «русским языком со словарём».

В русском языке есть тайна. Мы же не знаем, какое слово сохранится, какое отомрёт. Сегодня оно местное, а через век – общеупотребительное.

Всегда нам в укор будет то, что одиночка Владимир Даль свершил труд, равный труду многих десятилетий иного гуманитарного института с его могучим коллективом и современными средствами науки и техники.

Для русских век – это мгновение. Я выработал для себя формулу, что русские живут в вечности. Весь мир живет во времени, а мы – в вечности. Нам некуда торопиться.

Н.Г.: – Да, истинное – вечно, но, к сожалению, наше время и время подмен. Как распознать графоманов, книги которых заполонили полки книжных магазинов?

В.К.: – Боже мой, будучи главным редактором, я столько их видел! Причём понимал: если графоман не перестал писать на начальных шагах, то уже никогда не остановится. Он же видит, что таких немало. Вот и попробуй его не напечатать, попробуй не принять в Союз писателей. Нашей творческой организации, кстати, это очень вредит.

А как распознать графомана? Не знаю, не знаю... Мне кажется,  всё решает отклик. Если бы меня не читали, я бы, конечно, и писать перестал. Если человека не читают, зачем он будет писать? Так что отклик, отклик и ещё раз отклик. И осознание того, что ты противостоишь хамству, пошлости...

Н.Г.: –  А кого посоветуете читать из Ваших более молодых коллег?

В.К.: – Это – Александр Сегень, Александр Трапезников, Владислав Артёмов, Виталий Богомолов, Евгений Шишкин, Андрей Воронцов, Светлана Замлелова, Светлана Сырнева, Диана Кан...

Есть литература, есть на кого Россию оставить. Это поколение – очень хорошее, они не продались,  не поддались на приманку «жёлтого дьявола», не изменили России.

Как, кстати, и Союз писателей России – самый мощный, в котором около десяти тысяч человек, и я счастлив быть его сопредседателем... За будущее Союза писателей России спокоен – если раньше нас не перестали читать, то теперь точно не перестанут. И хотя наш Союз не даёт каких-то материальных благ, как общество пишущих людей он выгоден – мы ощущаем локоть друг друга, солидарность, единение. 

Н.Г.: – Владимир Николаевич, как говорят, каждый мужчина должен посадить дерево, вырастить сына, построить дом. Это про вас?

В.К.: –  Мой отец, когда слышал эти слова, всегда смеялся. Он лесник, если поедете в моё вятское село Кильмезь, там последние девяносто километров вдоль дороги сосновые боры идут. Отца работа, он тысячи и тысячи деревьев посадил. И троих сыновей вырастил. А я, к сожалению, только одного сына родил....

 Н.Г.: – Вы постоянно пишите и говорите о возрождении Отечества нашего через глубинную Россию, через землю, через малые города…

В.К.:  – Это – несомненно! Как у реки есть исток, так все начинается в глубине России. В глубинной России зарождается культура, вырастают мастера культуры. Это же не я придумал. Есть такая пословица: «Бальзаки умирают в Париже, а Репины приходят из Чугуева». Только глубинная Россия могла родить Ломоносова или моих земляков Васнецовых.

В 1961–1963 годах я служил в Кубинке, в ракетных войсках. Когда отмечалось 150-летие Бородинской битвы, мы, солдаты, ездили на воскресники на это поле и уже тогда замечали, что русские памятники как-то поскромнее, нежели французский. Вроде они и оккупанты, захватчики, а как-то их монумент красуется получше.

Потом, когда я уже занимался историей Бородинской битвы, видел, что к 100-летию битвы было много протестующих заявлений тогдашней общественности против засилья иностранщины.

Нашествие на Россию, давление на неё будет увеличиваться. Будет страшнее и хуже. Ещё не такие образцы мы увидим, накат будет сильнее и сильнее. Через интернет, через всё что угодно…

Главное наше спасение – это близость к земле. Земля для нас, русских, никогда не была территорией. Не была только средством для прокормления – полем, садом, огородом. Земля была всегда категорией нравственной! Илья Муромец не мог припасть грудью к плантации. Именно мать – сыра земля даёт ему, другим русским богатырям силу. Слава Богу, уважительное отношение к земле в глубине России, несмотря на нашествие цивилизации, сохраняется.

Как-то в одной стране, а мне довелось объехать весь мир, я решил искупаться в море. И вдруг вижу проволоку с надписью «Приват». Что это такое? Частная собственность. Я километра три шёл в обход.

И у нас то же самое хотят сделать. Купаться на реку не пойдёшь или в лес по грибы. Такого в России не должно быть. Страшно, если земля станет предметом спекуляции, наживы. Уповаю на то, что здравый смысл в нашем Отечестве возобладает.

В начале XIX века как завидовали русские обыватели жителям Парижа, что там даже извозчики говорят по-французски. Пришли французы и загнали коней в Успенский собор. Захотели мы построить рай на земле. Пожалуйста – совершилась революция! Теперь мы себе вбили в голову рынок. Пожалуйста – вот вам рынок, пользуйтесь!

 Н.Г.: – Традиционный вопрос: что делать?

В.К.:  – Самое плохое, когда некоторые нынешние дети, воспитанные «ящиком», учащим их, как не любить Россию, стыдятся своих бедных родителей. Это страшно!

Я рос в большой семье. У меня мать – домохозяйка с четырьмя классами образования. Но она – величайшая женщина! Неужели мне было бы лучше, если бы мать была какая-то стерва со знанием десяти языков и с лакеями. Неужели бы я вырос русским писателем?

А я с детства мечтал стать писателем, писал стихи. У меня сохранились детские дневники, читая которые, я вижу, что всегда хотел быть писателем. Мне было лет 12-13, и я до сих пор отлично помню момент, как ночью при звуках гимна я торжественно поклялся стать русским народным писателем. Этот момент потом я запечатлел в своем дневнике.

В моей писательской судьбе были разные периоды. Были и долгие периоды, когда меня не печатали. С 1991 по 2001 год не вышло ни одной моей книжки, поскольку господа-демократы меня очень «полюбили». Я написал статью «Глас вопиющего в пустыне» о гласности, о том, до чего христопродавцы Россию довели, исследовал корни демократии – откуда она произошла. Тогда отметил, что демократию изобрели демагоги по заданию плутократов. В общем, много писал такого, что нашим демократам не нравилось.

Но эти времена забвения прошли, только в 2010 году вышло 12 или 14 книжек, в этом году уже четыре книжки вышло.

Не знаю, когда у нас в стране назреет социальный протест. Но в ближайшие 20–30 лет мы можем быть спокойны в том плане, что дети новых русских не будут продолжать дело отцов. Есть серьёзное исследование Медведевой и Шишовой о наследниках богатых людей. Им всё дается готовым. Сначала они закомплексованы, потом – агрессивны. Поэтому у них нет будущего. А будущее есть у тех людей, которые будут использовать свои капиталы на Родине, использовать для возрождения России.

Деньги – категория мистическая! Если у кого-то много денег, то у кого-то мало, и наоборот. Если человек не глядит на деньги как на средство делать добрые дела, то они ему отомстят. Это закон такой. Много раз убеждался в его правильности.

Что касается культурного протеста против уничтожения русской культуры, он тоже уже созрел. Все эти «фабрики звезд», «аншлаги», «жваноиды» – это, конечно, юмор ниже пояса. Это – пошло, безлико, безобразно, оскорбляет нравственное состояние человека.

Помню, в школьном театре мы ставили Островского, Гоголя, Грибоедова. Я – с безукоризненным вятским произношением! – играл Чичикова, Чацкого…

Один раз в год в наше село Кильмезь Вятской области приезжали артисты из города. Это было событие величайшее. «Ну, как же… вот мы – самодеятельность. Что это мы ставим? А это – настоящие артисты приехали. Настоящие! Ой!».

А память была молодая, она всё запоминала жадно. Отлично помню, что они привозили нам такую халтуру, что просто дальше некуда. Сидят на сцене и кривляются! Столько лет прошло, а я помню эту халтуру. Вот что нам город предлагал. Мы же в своём селе глухом, ещё с керосиновыми лампами-семилинейками были, оказывается, ближе к мировой культуре, к русской классике, нежели городские актеры.

Наше Отечество, слава Богу, не перестало рождать таланты. Мы видим, что и сегодня в глубинной России гораздо сильнее творческие силы.

Н.Г.: – Чем больше талдычат о мировых ценностях,  подчёркиваете вы в своих книгах, тем больше хочется ценностей родных, национальных…

В.К.: – На мой взгляд,  национализм – дело хорошее, это не фашизм, не нацизм, а ощущение национальных традиций, передача от поколения к поколению завоёванного предками. А когда ненависть идёт к русским и во всём мы виноваты, все клятые москали, то, конечно же, не вспоивши, не вскормивши, врага не наживёшь... 

У России свой, единственный и неповторимый путь. Что нам брать у нынешней Англии? Как венчают однополых?!

Что мы можем брать у мирового сообщества, которое глядит на нас как на низшую расу, и это всегда прочитывается...

По-прежнему у России, как говорил Александр Благословенный, нет друзей. Никто в этом мире нам добра не желает.

Однако я спокоен за судьбу России, безо всякой паники отношусь к происходящему вокруг. Тут могилы моих предков, здесь моя судьба. Я не говорю, что Россия лучше всех стран в мире. Нет. Я говорю: для меня Россия лучше всех!

 Н.Г.: –  Владимир Николаевич, несколько слов о Ваших творческих планах…

В.К.: – Я дожил до того возраста, когда творческие планы для меня уже роскошь. Об этом я могу только мечтать. А самому уж – издать бы то, что уже написано. Надо всё написанное доделывать. Надо очень много сделать ещё.

Мне только теперь открылся смысл слов Леонардо да Винчи, когда он в 90 лет говорил, что только начал понимать, как делать скульптуру, он при этом не кокетничал. Я вот только к старости понял, что надо писать. Теперь мне хочется писать только для детей. Дай Бог ещё для детей что-нибудь написать.

Н.Г.: – С юбилеем Вас, здоровья, и пусть Ваши планы осуществятся…

В.К.: – Спасибо. Благодарю и журнал «Наше поколение», который попросил подготовить эту беседу. Поклон из Москвы его коллективу, авторам и читателям.