№23 Георгий КАЮРОВ (Молдова, Кишинёв) Париж в Кишинёве

Георгий Каюров – член Союза писателей России, член Союза журналистов Украины, главный редактор журнала «Наше поколение».

Париж в Кишиневе

Глава первая

С раннего утра в городе наблюдалось оживление. Со всех концов Молдавии съезжался народ на столичные рынки. Люди готовились к воскресным выходным и длинными очередями штурмовали базары и магазины. Казалось, этому не будет конца. 

У здания главпочтамта часы пробили семь часов вечера. 

Жаркий, душный солнечный день сменялся вечерней прохладой. После дневной суеты столица заметно пустела: всякий старался провести свободное время в зелени, на свободе, подальше от пыли и скуки старика Кишинева. 

По одной из отдаленных от центра и малолюдных улиц медленно шли две особы. Со стороны можно было обмануться, полагая – идут подруги, на крайний случай – сестры-погодки. Однако ж… Одна из них была прехорошенькая блондиночка с симпатичным беленьким личиком, вздернутым носиком и выразительными черненькими глазками, а другая – уже заметно пожившая, нарумяненная и вообще сильно подкрашенная дама лет пятидесяти. Она относилась к тем особам, о которых за глаза говорят: маленькая собачка до старости щенок. На блондиночке было надето черное шелковое платье с глубоким декольте и модная соломенная шляпка с пригнутыми полями. Девушка все поправляла белую кофту из тонкого трикотажа, накинутую на плечи и нелепо обвисающую по обе стороны. Ее спутница одета была очень богато, но крайне безвкусно, и на ее голове красовалась шляпка, украшенная таким множеством цветков и стекляруса, что невольно напоминала большой цветник. Из-под шляпки во все стороны торчали волосы после только что сделанной химии. Каждый мужчина, проходящий мимо, обращал на них внимание, что заставляло юную особу беспрестанно смущаться. Тем не менее, она с интересом рассматривала прохожих. 

– Наденька, да будь же посмелее, – мило наставляла свою юную спутницу дама, в очередной раз заметив зарумянившиеся щеки девушки, и еще успела кивнуть проезжавшему в эту минуту красному автомобилю, сверкающему различными хромированными детальками и безделушками. Автомобиль тут же ответил переливающимся на всю округу оглушительным сигналом и, резко затормозив, как ехал, так и остановился – посередине дороги. Из него вышел моложавый мужчина и, улыбаясь, направился к нашим особам. Его слегка полноватое тело не мешало движениям и, судя по тому, как он резво вскочил на бордюр, особо не беспокоило хозяина. Перед тем как приблизиться к женщинам, он осмотрелся и, успокоившись, что вокруг нет публики, дружелюбно помахал, играя пальцами, сразу обеим. 

– Здравствуйте, дорогие дамы, – с этими словами мужчина поклонился каждой в отдельности и тут же обратился к старшей даме: – Клавдия Платоновна! Сколько лет, сколько зим!? 

– Здравствуйте, Виктор, – Клавдия Платоновна сладострастно заулыбалась и произнесла имя мужчины на французский манер, сделав ударение на «о». 

– Вы здесь? – наиграно удивился Виктор. – Почему не едете за город, на природу? – сыпал вопросами он и старался чаще поглядывать на юную особу. 

– Да вот на эти выходные природа отменяется, – Клавдия Платоновна лукаво подмигнула мужчине. – Решила показать своей новой племяннице нашу столицу, – при этом она как-то особенно твердо сделала ударение на слове «новой». – Хотим сходить в парк и покушать мороженного. 

Слова женщины произвели свой эффект на Виктора. Он уставился на спутницу Клавдии Платоновны, бесстыже рассматривая ее с ног до головы с видом дореволюционного лошадиного барышника. Оставшись довольным, похотливо улыбнулся. От глаза стороннего наблюдателя не ускользнуло, что мужчина едва удержался, чтобы не потянуться от удовольствия. Видимо, чтобы сдержать желание растянуть руки в потягивании, Виктор подхватил девушку под локоть и притянул к себе ближе. Наденька, краснея, конфузливо оглянулась на «тетушку», но та не сводила глаз с Виктора и чему-то, только им понятному, кивала, улыбаясь. Наденьке осталось отдаться в руки «судьбы», и вот она уже стояла, прислонившись к Виктору и плотно прижатая его ручищей. 

– Вы, мадемуазель, вероятно, совсем недавно в Кишиневе? Откуда, если не секрет? – тихо проговорил он, выдавая в голосе свой интерес, и снова подмигнул старшей женщине. Та ответила улыбкой и отвела взгляд, делая вид, что кого-то отыскивает на другой стороне улицы. Наденька растеряно улыбалась и продолжала взглядом искать поддержки у своей «тетки». Щеки ее горели еще и потому, что ей было неудобно стоять в таком положении. Она попыталась отстраниться, но Виктор удерживал ее крепко. 

– Наденька такая еще дикарка, – ответила за нее накрашенная дама, – она только со школьной скамьи. Приехала в Кишинев поступать в институт, педагогический. Провалила экзамены. Теперь годик подготовится и на следующий раз поступит. 

– Обязательно поступлю, – с вызовом выпалила Наденька и с такой силой оттолкнулась от прижимавшего ее Виктора, что чуть не свалилась сама и не опрокинула навязчивого покровителя. Клавдия Платоновна только недовольно зыркнула. 

– Сегодня выехала в первый раз в город погулять, – продолжала свой рассказ Клавдия Платоновна, сделав упор на слово «погулять», и, прищурившись, посмотрела на Виктора. 

Виктор уже не замечал хорошего настроения Клавдии Платоновны. Его довольная физиономия лучилась похотью, предвкушая перспективы на вечер. 

– Будущая студентка, – с этими словами он протянул свой локоть, – берите меня под руку, покажу вам столицу. – Не дожидаясь, пока девушка примет его предложение, Виктор схватил ее руку и обвил вокруг своей, увлекая за собой. – Лучше меня этого никто не сделает. 

На этот раз Наденька решила воспротивиться всерьез, пытаясь отцепить крепко держащие ее руки и оглядываясь на свою старшую спутницу, но Клавдия Платоновна только подтолкнула её. Наденьке все-таки удалось вырвать руку у Виктора, оставляя его в недоумении, но она ничего другого не придумала, как броситься за поддержкой к «своей тетке» и спрятаться за ее спиной. 

– Наденька, что же ты упрямишься? – не ожидая подобной прыти от подопечной, Клавдия Платоновна отстранилась, схватила за плечи взбрыкнувшую девицу и резко повернула обратно к Виктору: – Иди, развлекись, – тихо, в самое ухо Наденьки добавила она. – Это очень богатый человек. Его папа первый кооперативщик у нас в городе. Ты не пожалеешь. 

Однако девушка отстранилась от шептуньи и собралась уйти, а «тетушка» крепко схватила ее за запястье и уже не скрывала своего крайнего недовольства. Назревающий конфликт прервал ядовитый сигнал, и Виктор обернулся, даже встал на цыпочки, высматривая. За его сверкающей машиной собралась вереница автомобилей, водители, на чем свет, честили раззяву, перегородившего улицу. 

– Одну секундочку, дорогие дамы, – скороговоркой проговорил Виктор и вальяжно направился к своему авто, бросив через плечо, – встречаемся в парке Пушкина у ресторана «Норок». 

– Виктор, закажите нам столик, а мы сейчас подойдем, – с этими словами Клавдия Платоновна резко повернула к себе Наденьку и, уводя в сторону, зашептала ей какие-то наставления. По выражению лица было видно, что слова для Наденьки были нелицеприятные. 

– С большим удовольствием, – нараспев ответил вслед дамам Виктор, и удалился. Клавдия Платоновна продолжила отчитывать новую «племянницу»: 

– Так нельзя делать, – она не скрывала своего недовольства. – Я ведь сама небогатая женщина и, как видишь, о тебе позаботилась, приютила, кормлю, плату за койку не беру… 

– Да что же я сделала? – срываясь от слез, оправдывалась Наденька. – Я заплачу вам за койку. За все заплачу. Мама приедет и заплачу. 

Дамы медленно шли и объяснялись, но только Наденька думала, что все для нее закончилось. Клавдия Платоновна незаметно за разговором вела юную «племянницу» в направлении парка Пушкина – верная подруга Виктора, она исполняла план – дойти до кафе. Наденька же слушала Клавдию Платоновну и в душе успокоилась – ведь странный Виктор исчез. 

– Вот и хорошо, – смягчилась Клавдия Платоновна, но продолжала крепко держать Наденьку под локоть. – Вот и заплатишь. Только зачем с матери три жилы тянуть. Скажи, пожалуйста… Что за беда, если ты посидишь с Виктором вечерок… Он такой образованный и вполне обстоятельный. Не то что какой ни будь студентишка-шантрапа. Он никогда не обидит девушку. У него большой бизнес… – Клавдия Платоновна не успела договорить, как неожиданно над ними громыхнул знакомый басок: 

– Кафе заполнено! 

Женщины подняли головы на крик и увидели свесившегося через перила ступенек Виктора, расплывшегося в улыбке. 

– Разрешите предложить вам Наденька шоколадку, – он резво сбежал по ступенькам и протянул девушке плитку шоколада. 

Наденька от неожиданности обомлела и глядела на спускающегося Виктора хорошенькими, но заплаканными глазками, боясь даже моргнуть. Ей ничего не оставалось, как молча принять плитку шоколада в яркой обертке.

– А вот и Иван Иванович! – неожиданно вскрикнула Клавдия Платоновна. Она тут же развернулась на каблуках и, указывая неопределенно куда-то в кусты, бросила уже на ходу. – Наденька, ты подожди меня с Виктором, а я сейчас вернусь, мне нужно сказать ему только несколько слов. 

– Давайте прогуляемся, – предложил Виктор Наденьке, едва Клавдия Платоновна скрылась, и поспешил добавить. – Пойдем следом и подсмотрим, чем занимаются и о чем шепчутся старики. 

– Не хорошо подсматривать, – парировала Наденька, но ей и самой хотелось скорее идти следом за «тетей». В этом она видела хоть какую-то безопасность для себя, но и не решалась уйти из людного места. 

– Не стоять же на одном месте, – развел руками Виктор и, заметив, что девушка колеблется, собрался разыграть обиду. 

– Хорошо. Пойдемте, – согласилась Наденька. Она спешила догнать Клавдию Платоновну. 

– Чур, не так быстро, – Виктор поднял руки вверх, показывая, что сдается и быстро идти не будет. Они пошли рядом. 

Виктор много рассказывал о Кишиневе, о парке, по которому они прогуливались, был любезен и предупредителен. Наденька настойчиво выглядывала знакомый силуэт. Постепенно она успокоилась и даже стала поддерживать беседу, рассказывая о своем родном поселке, в котором прошло все ее детство и сейчас жили родители. Прогуливаясь, они вышли на площадь перед огромным зданием. Махнув в сторону высоких дверей, Виктор коротко сказал: 

– В этом доме находится руководство страны. 

В этот самый момент из здания правительства вышло несколько человек и расселись в черные «волги». Машины тут же укатили. Перед зданием правительства остались те, кто открывал и закрывал двери машин. Они тихо переговаривались и, наскоро попрощавшись, разошлись. Один из них пошел навстречу Виктору и Наденьке. Виктор оживился и даже подтянулся, но человек шел, опустив голову и не обращая внимания на окружающих. Когда же он поравнялся с ними, Виктор позвал: 

– Михал Иванович! 

Мужчина задержал шаг и поднял голову. 

– А, Витя. Привет, – он мельком окинул Наденьку. Виктор подскочил к нему и протянул руку. 

– Михал Иваныч, рад вас видеть, – любострастно затараторил Виктор. – С работы? На сегодня все? 

– Да, – сухо ответил мужчина. – Ты звони, – и, кивнув на прощание, ускорил шаг. Виктор сиял от удовольствия. 

– Ты знаешь, какой это человек!? – с восторгом выпалил он. Его восторг передался и Наденьке. Она оглянулась, чтобы еще раз посмотреть и удостовериться, «какой это человек», но тот уже скрылся из виду. Виктор еще ей что-то рассказывал, но Наденька его не слышала, у нее сердце трепетало от осознания того, что она идет с Виктором, с которым поздоровался этот угрюмого вида мужчина и даже сказал: «Ты звони». Больше она не опасалась Виктора и когда они переходили улицу, то сама взяла его под руку и уже не отпускала. Так они прошли еще один квартал и оказались у небольшого сквера. 

– Это наш Арбат, – равнодушно пояснил Виктор. 

Наденька разглядывала суетящихся людей – одни упаковывали картины, другие – различные рукодельные украшения. 

– Почему Арбат? Он же, кажется, в Москве? – неуверенно спросила Наденька, предчувствуя глупость своего вопроса и как над ним будет смеяться ее спутник. Но Виктор ничего не сказал, а только спросил: 

– А ты бывала на Арбате в Москве? 

– Бывала. С мамой в детстве, – выдохнув с облегчением, соврала Наденька. Виктор снова ничего не сказал. Он круто развернулся, и они пошли обратно. Оба молчали. Наденька даже забеспокоилась. Неожиданно Виктор сказал: 

– По мне, так лучше назвали бы Версаль. 

– Почему Версаль? – простодушно удивилась Наденька. Она не знала, что такое Версаль, и поэтому ей показалось, что это что-то неприличное. 

– Версаль мне напоминает Париж, – мечтательно пояснил Виктор. 

– Это в Париже? – неуверенно переспросила Наденька. 

– Н-да-а, Наденька, н-да-а, – задумчиво протянул Виктор и снова умолк. 

– А вы были в Париже? – тихо проговорила Наденька. 

От сказанного у Наденьки перехватило дух. В ее воображении замелькали огнями мечты, как она гуляет по улицам Парижа. Она совсем забыла о «тетушке». Так они подошли к парку и, остановившись у входа, Виктор, неожиданно весело, предложил: 

– Наденька, давайте поедим и где-то перекусим, а то вы меня уморите пешими прогулками. Я вообще-то не хожу так много пешком. 

– Ходить пешком полезно, – возразила Наденька. 

– Но еще полезнее соловья кормить не только баснями, – Виктор стал на одно колено и крикнул:

– Сжальтесь! 

Неожиданная выходка ее спутника смутила Наденьку. Она оглянулась по сторонам. На них устремили свои взоры со всех сторон, и она, хватая за руку Виктора, тихой скороговоркой пролепетала: 

– Вставайте. Идем, едем, только вставайте. Люди смотрят. 

Наденька продолжала оглядываться по сторонам и, держа под руку довольного Виктора, хотела покинуть людное место, чтобы избавиться от взглядов. Она даже не успела опомниться, как уже сидела в той самой сверкающей машине Виктора и они катили по вечернему городу. Виктор молчал, и это молчание нагоняло тревогу на Наденьку. 

– Что это за рога на потолке? – удивилась Наденька, разглядывая салон автомобиля. 

Виктор взглянул, на что указывала девушка, и улыбнулся. 

– Это хорошо ты сказала. Потолок и рога, – он снова задумался, но тут же ответил. – Это не рога. Это Эйфелева башня. Вершина ее сзади. То, что ты назвала рогами – это ее нижняя часть – опоры. – Виктор опять замолчал, давая Наденьке возможность рассмотреть рисунок. 

Наденька решила больше ни о чем не спрашивать. Она стала внимательно следить за дорогой, стараясь запомнить, куда они едут, и для себя решила, как только свернут в тихую улицу, она тут же выпрыгнет из машины. Но они никуда не свернули, а остановились у ярко освещенного ресторана. Виктор открыл ей дверь и подал руку. Наденька вложила в его руку свою и выпорхнула из машины. У входа в ресторан их встречал в ливрее швейцар. Он вежливо улыбнулся и поприветствовал Виктора: 

– Виктор Батькович, доброго вам вечера. 

– Привет, привет, – сухо произнес Виктор. 

Едва они вошли в ресторан, к ним подскочил официант и указал, куда следует идти. Пройдя через весь зал, они оказались у резной двери, которую официант угодливо открыл, и они очутились в небольшом, уютном кабинете. В центре стоял сервированный стол на две персоны, словно их ждали. У стены – широкий диван, а все стены покрыты красным бархатом. 

– Это заведение я называю – мой маленький Париж. Располагайтесь Наденька, – сказал Виктор, входя следом. 

Наденька еще рассматривала комнатку, в которой очутилась, а вокруг уже сновали официанты. Ее спутник отдавал распоряжения и, как по мановению волшебника, на столе появлялись различные угощения: ваза с фруктами, ананас, газировка, бутылка шампанского и ещё многое другое, чему Наденька не знала названий. Она только удивлялась с каждым приходом официанта и рассматривала своего спутника, который, в свою очередь, следил за ней, изучая, какое впечатления все это производит на девушку. Наденька же отмечала, что ее спутник довольно симпатичный человек и даже корила себя в том, что сразу подумала о нем плохо. 

– Садитесь, – предложил Виктор, отодвигая стул и показывая, что продолжает ухаживать. Виктор расположился напротив и взял бутылку шампанского: 

– Вы позволите налить вам полфужерчика? – Виктор приподнял бутылку, ожидая согласия Наденьки и добавил: – Холодненькое. 

– Нет, нет, – не решилась Наденька. – Я только воды. 

– Кто же в ресторанах пьет воду? – Виктор подмигнул официанту, а тот улыбнулся, с иронией посмотрев на провинциалку. Наденька уловила в его взгляде насмешку и покраснела. 

– Наденька, давайте чуточку. Это вас освежит, только глоток. Не понравится, не будете пить. Принесут воду, – продолжал уговаривать Виктор и, не дожидаясь согласия, налил в ее фужер под самый край. Наденька посмотрела на официанта и, снова краснея, отвернулась. 

– Давайте, Наденька, выпьем за знакомство. 

Виктор уже держал в руке бокал с шампанским. Наденька уступила перед настойчивым спутником и отпила несколько глотков шампанского. Ей сделалось веселее. 

Виктор много балагурил. Осушив бокал, он налил себе снова полный бокал. И снова повторились те же упрашивания, а как самый доказательный аргумент Виктор привел следующее: 

– Давайте, Наденька, выпьем. Видите, вам больше не наливаю, – и они выпили снова, но на этот раз Виктор проследил, чтобы она выпила до дна. И Наденька выпила. Ей стало еще веселее, и в ее маленькой и хорошенькой головке появились какие-то странные и непонятные мысли. Тепло разлилось по всему телу. Наденька становилась все разговорчивее и разговорчивее и уже перестала стесняться своего кавалера. Она уже обращалась к нему на «ты», а он снова и снова наливал до краев ее бокал и пока Наденька пила до дна, держал ее за талию, потом за плечики и все подливал и подливал, с каждым разом все любезнее и любезнее. Через час Наденька уже почти не помнила себя. 

– Поедем, прокатимся по ночному городу, – предложил Виктор. 

– Поедем, – согласилась Наденька, уже не задумываясь и, пошатываясь, встала с дивана. Она только оглянулась на диван, поскольку не помнила, как очутилась на нем. 

Виктор предупредительно подхватил Наденьку под руку, расплатился, и они направились к выходу. Неожиданно у двери столкнулись с Клавдией Платоновной. 

– А я вас совсем обыскалась, – весело пропела она и оценивающим взглядам окинула Наденьку. Довольная произошедшими изменениями с ее юной племянницей, она уже обратилась к Виктору. – Как складывается вечер? 

– О-очень хорошо, – пьяно протянул Виктор и собрался прильнуть к Клавдии Платоновне, но та отстранилась и коротко шепнула: 

– Шестьсот. 

– Побойтесь Бога, Клавплатонна, – еле выговорил Виктор и оценивающе окинул с ног до головы Наденьку. Наденька жалась к своему спутнику и, расплываясь в пьяной улыбке, пялилась на Клавдию Платоновну. 

– Четыреста, – промямлил Виктор. 

– Ладно, – быстро согласилась Клавдия Платоновна. – Давайте. 

Виктор молча достал бумажник и отсчитал четыре бумажки. Наденька с удивлением увидела деньги и пьяненько воскликнула. 

– Ой, а что это такое? – она собралась потрогать бумажки, но Клавдия Платоновна по-своему истолковала желание Наденьки и, резко схватив протянутые купюры, моментально исчезла. 

Довольный Виктор крепко обвил за талию свою захмелевшую спутницу, и они направились к автомобилю. 

– Недурно, – проговорил Виктор и жадно посмотрел на хорошенькую фигуру молоденькой девушки. Они подошли к задней двери автомобиля. Наденька попыталась изобразить каприз и плаксиво промямлила: 

– Я люблю ездить на переднем сидении. 

– Будет и переднее, но сейчас сначала посидим на заднем, – отрезал Виктор, и на Наденьку уже посмотрели глаза торговца. – Посмотрим на Эйфелеву башню. Ты же хочешь в Париж?

Глава вторая

Прошло три месяца с того дня, когда Наденька стала добычей Виктора. Наступил сентябрь, а вместе с ним и холодные осенние вечера. В парке Пушкина играла музыка. Для многих горожан это показалось странным, и люди потянулись посмотреть. За последние пару лет набиравшей темпы «перестройки» парк сильно изменился. Фонари разбиты, туалеты загажены, никто не спешит убирать, мусором засорены газоны, и даже скульптуре мишке, сделанной из бетона, оторвали голову. И тут музыка, да еще на весь парк и центр Кишинева. Люди так и стекались в парк и буквально устремлялись к фонтану, чтобы удовлетворить ностальгирующие по прежним временам воспоминания. Светлая надежда на лицах всех роднила и объединяла. Некоторые находили обычным, как и прежде,  здороваться со всеми подряд. Встречались и мрачные посетители, но они тоже, хоть и не спеша, подтягивались к фонтану.

На улице Киевской у входа в парк Пушкина остановился автомобиль, весь сверкающий никелированными деталями, и оттуда выпорхнула наша знакомая – хорошенькая блондиночка Наденька. Вслед за ней, тяжело оттолкнувшись, вылез из машины Виктор.

Наденька блистала красотой, шикарным, богатым и модным нарядом, и в ее прекрасных ушках поблескивали сережки с маленькими бриллиантиками. Так заверил Виктор. Опытному глазу понятно, – обычные фианиты. Но! Даритель сказал – бриллианты, значит бриллианты. Виктор слегка погрузнел, но самодовольно улыбался и, оглядываясь, крутил оплывшей физиономией по сторонам:

– Здрасьте… здрасьте… здрасьте… – выпускали его пухлые губы направо и налево.

Эта парочка, миновав фонтан и поглазев на многолюдье, направилась прямо к ресторану. У входа их поджидал швейцар, и, судя по его угодливой улыбке, места для денежных гостей были припасены. Наденька смело порхнула мимо швейцара, он ее не заботил, и привычно направилась к отведенному для них столику. Она уже не терялась и даже не краснела, как прежде, а наслаждалась жизнью и пользовалась всеми ее благами. Сунув швейцару пятерку, Виктор вперевалочку двинулся догонять свою спутницу.

– Тебе чего заказать, Викторчик? – сухо поинтересовалась Наденька, перелистывая меню.

– Пить, пить и пить, – тяжело опускаясь в кресло, проговорил Виктор. С него пот лился градом.

– Я выпью ликер кофейный, – капризно надув губки, Наденька отбросила меню в сторону. – Все одно и то же.

Виктора не занимали ни настроение, ни капризы спутницы. Он дежурно улыбнулся ей и принялся обтирать платком вспотевшее лицо. Наденька презрительно взглянула на спутника, у неё снова испортилось настроение. Она скучливо потянулась и осмотрелась по сторонам. Ее взгляд остановился на знакомой физиономии, которая лучилась золотыми коронками, и, как только их взгляды встретились, физиономия тут же помахала веером. Это была Клавдия Платоновна. Наденька просияла, кивнула ей своей хорошенькой головкой и пристально посмотрела на юную брюнеточку, скромно сидевшую справа от Клавдии Платоновны и восторженно глядевшую на Наденьку. Клавдия Платоновна пальцем перегородила губы, заговорщицки повела глазами и, откладывая веер, встала из-за стола. Она на ходу что-то шепнула своей спутнице и направилась к выходу.

Не прошло и четверти часа, как наши старые знакомые встретились после трехмесячного перерыва. Клавдия Платоновна, завидев «племянницу», резво пошла навстречу. Они обнялись и расцеловались.

– Довольна ли ты им? – радость встречи не помешала Клавдии Платоновне начать с бесцеремонного вопроса.

– Ужасно глуп и прижимист, – Наденька недовольно скривила губки. Она не смогла скрыть внезапно нахлынувшую тревогу, и, ничего не придумав убедительнее, просто отвернулась.

– Я, напротив, слышала, живешь как вишня в шоколаде, – голос Клавдии Платоновны прозвучал в той тональности, которая красноречиво отображала, что его хозяйка не потерпит лжи. Наденька слегка зарделась, но через мгновение ее личико покрылось белыми нервными пятнами. Предчувствие не обмануло – предстояло выдержать натиск Клавдии Платоновны.

– Про подруг совсем забыла, – Клавдию Платоновну не волновала нервозность молодухи. – Ты что же думала, я тебя задаром свела с Виктором?

– Что значит «задаром»? – обижаясь, переспросила Наденька.

– Не прикидывайся пень-колодой. За то, что пользуешься Виктором, помесячно платить следует.

Наденька хотела что-то возразить, но, взглянув на Клавдию Платоновну, поняла, – это бесполезно. Её «благодетельница» крепко держала ситуацию в своих «когтях». Ничего не ответив, Наденька порылась в сумочке и тайком сунула деньги в руку Клавдии Платоновны и попытавшись перевести разговор на другую тему, объявила:

– Я недавно встретилась с вашим старым знакомым Михаилом Яковлевичем Лившицем… – она еще что-то хотела сообщить, но не успела. Клавдия Платоновна быстро заглянула в руку, пересчитала бумажки и зло уставилась на свою неумело хитрящую подопечную.

– Зубы мне не заговаривай, – процедила она. – Хочешь пятисотенной за три месяца рассчитаться?

– Тёть Клава, – плаксиво начала Наденька.

– В племянницы не спеши записываться, – грубо оборвала её «тётка». – Гони еще тыщу.

– За что тыщу-то? – широко раскрыв глаза, искренне удивилась Наденька.

Клавдия Платоновна оглянулась по сторонам и, резко дернувшись вперед, вцепилась в щеку «племянницы» и давай рвать из стороны в сторону.

– Я тебе на всю жизнь память на лице оставлю, – шипела в ухо стонущей от боли девушки озверевшая в злобе Клавдия Платоновна.

Наденька все-таки не выдержала пронзившей её боли и вскрикнула, но тут же закусила губы и тихо заплакала, покорно пригибаясь вслед, куда таскала её «наставница». На спасение Наденьки вдали на аллее показалась пара прогуливающихся. Клавдия Платоновна еще раз зло дернула за щеку, да так, что Наденька свалилась на колени и так и осталась сидеть, горько расплакавшись в ладони.

– Быстро вставай! – зашипела Клавдия Платоновна. – Люди идут. – И, перескакивая через «племянницу», с силой пнула её.  – Тыщу тотчас же принесешь.

Клавдия Платоновна виляя иссохшими бёдрами пошла прочь. Борясь с обидой, со слезами, льющимися ручьями, Наденька осталась на земле. Она подождала, пока пройдут прохожие, вытерла слезы и, насколько можно, привела себя в порядок.

Когда Наденька вернулась в кафе, заждавшийся Виктор прохаживался у входа на улице. Всплеском рук он встретил свою возлюбленную.

– Любовь моя, что с твоим лицом? – от его взгляда не скрылась расцарапанная щека Наденьки.

– Рухнула в кусты, – спокойно ответила она.

– Как так могло случиться? – останавливая за руку подругу, Виктор повернул за подбородок лицо Наденьки к свету.

– Что ты себе позволяешь!? Что, я и упасть не могу, – раздражаясь, вырвала свою руку Наденька. – Говорила тебе, не бери эти туфли, я в них как хромая лошадь.

– Ты же сама убеждала меня, что они удобные, – растерялся Виктор.

Наденька, прикрывая платком щеку, быстро прошла за их столик. Заказ стоял на столе. Она залпом выпила ликер, хотя пришлось постараться, поскольку ликер был густой и тягучий. Подошедший следом Виктор что-то пытался объяснить, но Наденька не слушала. Ее головка была занята поиском ответа на вопрос: под каким предлогом попросить у Виктора тысячу рублей. По сегодняшним меркам были невесть какие деньги, но все-таки. Неожиданно Наденька встретилась взглядом с Клавдией Платоновной, которая энергично указывала глазами на Виктора и грозила «козой». Наденька состроила ей мину и резко повернувшись к своему спутнику обвила его руку и, прильнув к его плечу, тихо попросила:

– Викторчик, ты не мог бы дать мне тысячу рублей?

Виктор не ответил, а продолжал сидеть не шелохнувшись.

– Ну, Викторчик! – капризно пропела Наденька и стала игриво дергать возлюбленного за руку, но не помогало. Тогда Наденька совсем по-детски залезла коленками на диван и, обвив Виктора за шею, принялась шептать ему на ухо и каждое сказанное слово подкреплять поцелуем в щеку. Виктор не выдержал,  его лицо смягчилось в довольной улыбке.

– Ты скажешь, что с твоей щекой? – доставая портмоне, поинтересовался он.

– Викторчик, я же объяснила, – скуксившись и смешно вытягивая губки, пролепетала Наденька. Она продолжала висеть на плече возлюбленного. – Я шла по аллее. На встречу шли каких-то два урода. Они так шли, что я не смогла с ними разминуться, оступилась, каблук соскочил с асфальта на газон, и я рухнула в кусты.

– Ты пошла в туалет. Как ты оказалась в парке? – горячился Виктор.

– Я так плакала, – сделав вид, что не расслышала вопроса, Наденька достала носовой платок и уткнулась в него лицом. Плечи её дрогнули от нового приступа слез. И в этот раз Виктор не выдержал. Он обнял возлюбленную и принялся утешать. За всей этой комедией восторженно наблюдала Клавдия Платоновна. Гордость за свою подопечную распирала её. Клавдия Платоновна неожиданно засобиралась. Она подозвала официанта и попросила счет. Новую «племянницу» она предусмотрительно отправила на улицу. Глядя со стороны, можно было подумать, что женщины что-то вспомнили и заспешили, на самом же деле Клавдия Платоновна увидела, как тысяча перекочевала из портмоне Виктора в Наденькину сумочку. Виктор рассчитался с официантом, и пара собиралась покинуть заведение.

Клавдия Платоновна уже в третий раз пудрила носик у зеркала в женском туалете, когда наконец-то вошла Наденька.

– Какая ты молодец! – восторженно приветствовал «племянницу» Клавдия Платоновна, словно не она еще полчаса назад в парке драла Наденькино лицо. – Прямо как я в свои молодые годы!

– Вот тыща, – Наденька сухо протянула деньги, не поддержав настроения своей наставницы, и собралась уйти. Но неожиданно замешкавшись, повернулась к Клавдии Платоновне и припала к ее плечу.

– Теть Клава, помогите мне от него избавиться, – Наденькины плечи затряслись от всхлипываний.

– Ну, ну, – похлопала девушку по лопатке довольная Клавдия Платоновна. – Приходи завтра ко мне домой, пошепчемся. Теперь иди. Виктор не должен ничего заподозрить пока я все не улажу, – с этими слова Клавдия Платоновна развернула к двери Наденьку и хлопнула ее ниже пояса. – Марш.

На следующий день, принимая Наденьку у себя в квартире, Клавдия Платоновна засыпала ее вопросами прямо с порога:

– Что у вас там приключилось? Почему ты не довольна Виктором?

– Ужасно глуп и жмот.

– Ну, глупость – не порок, а вот жмотство, это да-а! – задумчиво протянула Клавдия Платоновна. – Для нашей профессии это губительно.

– Какой профессии? – не поняла Наденька.

– Мужская глупость напротив того… часто… даже самое лучшее качество в содержателе, – не обращая внимание на вопрос, добавила самым авторитетным тоном Клавдия Платоновна.

Проходя мимо Наденьки, она мимолетом взглянула на её щеку и буркнула:

– До свадьбы заживет.

Наденьку растрогала памятливость наставницы и напомнила вчерашнюю обиду. Она собралась пожалиться на вчерашнюю излишнюю грубость, но Клавдия Платоновна остановила ее движением ладони, показывая, что сантименты больше, чем она допускает, не уместны. От резкой перемены настроения Клавдии Платоновны у Наденьки глаза наполнились слезами.  

– Я уже говорила, – справляясь со слезами, напомнила Наденька. – Встречалась с Лившицем.

– И что же? – с особой живостью спросила Клавдия Платоновна.

– Мило поговорили, – начала было откровенничать Наденька, но осеклась.

– Не тяни, не тяни, до чего договорились? – нетерпеливо затараторив, Клавдия Платоновна даже дернула за рукав свою подопечную.

– Все пристает ко мне…

– Что же, что же?

– Просит, чтобы я переехала к нему…

– Ах, Надюша, Надюша! Чего же медлишь? Если этот оказался скуп, меняй без сожаления. Лившиц не человек, а просто золото!

– Он такой противный… толстый… рыжий, щёчки подвисают… – Наденька брезгливо скорчилась и смешно надула губки. 

Клавдия Платоновна так и подпрыгнула на своем месте.

– Вот еще пустяки какие, – проговорила она, чеканя каждое слово со свистом, который вылетал вместе с порцией слюны.

– Для вас, может, и пустяки, но не для меня…

– Нашла еще, с чем сравнивать, – поведя плечами, как будто и не слыша бестолковую собеседницу, процедила Клавдия Платоновна. – Надюша, кто же тебе помешает, живя у Лившица на полном обеспечении, завести себе какого-нибудь лоботряса или студентика-голодранца. Бестолковая же ты! Деньги сами к ней идут, а она еще швыряется ими, – Клавдия Платоновна, разнервничавшись, метнулась к окну и, рассматривая пейзажи, тоскливо протянула: – Мне бы ее фигурку, я такие бы барыши снимала!

Наденька слушала Клавдию Платоновну молча. Сидя на диване, она следила за метанием наставницы, раскрасневшаяся и с виноватой улыбкой на лице.

– И не думай перебирать, – оправившись от мимолетной тоски, продолжила наставления  Клавдия Платоновна. Она входила в раж, видя, как меняется в лучшую сторону настроение её молодой подопечной. – Я думала, Виктор давно надоел тебе, а ты с ним три месяца высиживаешься. Да ты знаешь, что в твои-то годы я больше недели и не пила из одной пиалки. Ты же словно в девках с этим Виктором. Может, ты какая-то кривая там… – Клавдия Платоновна глазами указала куда-то вниз и умолкла, застыв с широко раскрытыми глазами. Она специально сделала попытку задеть за «больное место» своей жертвы. У Наденьки даже глаза округлились от непонятного намека.

– Тоже мне, скажете, – развеселясь смешным видом Клавдии Платоновны, парировала Наденька. – Все у меня там нормально. И потом, вы же меня с этим Виктором познакомили и сдали ему против моей воли, – уточнила в завершении Наденька, лукаво сощурившись.

– Как против твоей воли? – дрогнула Клавдия Платоновна и тут же заластилась. – Тебе же славно жилось. Глянь, как выглядишь. И потом, Виктор приличный человек. Он жениться хотел на тебе. – Клавдия Платоновна заметно занервничала. Она не ожидала, что «племянница» догадается так повернуться к древней профессии. Продолжая оправдываться, Клавдия Платоновна внимательно следила за реакцией Наденьки, пытаясь угадать – девица ляпнула от бестолковости или зубки прорезываются у селяночки – Полноте, полноте! Милочка, я и не думала… Я тогда так ему помогала, много искала подходящую партию. Это мой долг перед его мамочкой. Но мне показалось, что тебе понравился Виктор. Я тогда вернулась, но вы уже уехали…

Наденька только вздыхала и о чем-то думала, но о чем, Клавдия Платоновна никак не могла угадать.

– Опять же, например, – начала вкрадчиво искать выход Клавдия Платоновна, – я знаю еще одного отличного человека, который души не чает в молоденьких особах… Если тебе не по душе Лившиц, то я бы могла… – Клавдия Платоновна умолкла и с неморгающими глазами уставилась на Наденьку.

Наденька продолжала молчать, уставившись в одну точку. Черты лица ее смягчились, и Клавдия Платоновна уловила внутренний интерес, который разгорался у ее подопечной.

– Он кооперативщик, – медленно продолжила она. – Богач страшный… красавец со.. – при этих словах рассказчица как бы поперхнулась.

– Кто ж он? – неожиданно вырвалось у Наденьки. Она, было, спохватилась, но Клавдия Платоновна смотрела уже торжествующе. Хитрица была разоблачена и снова сидела в силках.

– Вот и славненько! – торжествующе воскликнула Клавдия Платоновна.

– Не тяните, теть Клава, – Наденька, залившись краской, уже не могла сдержать улыбки, понимая, что выдала себя с головой.

– Ли-ив-ши-иц, – с ехидцей протянула Клавдия Платоновна.

– Ой, ну опять вы с этим Лившицем, – капризно залепетала Наденька, но это уже не интересовало Клавдию Платоновну. Она понимала, что дело сделано. Оставалось только отполировать комбинацию.

– Он же старик, – попыталась сопротивляться Наденька.

– И что же? Ему всего-то шестьдесят. Да тех, пожалуй, еще не будет, – стала перечислять достоинства новой партии Клавдия Платоновна. – Он бывший работник Совнархоза. Начал кооперативное дело одним из первых в Кишиневе. Ведет его успешно, с размахом…

– Какие шестьдесят? – воскликнула Наденька. – Я видела его. Он одна сплошная развалина. И пахнет от него по-стариковски – плесневелостью.

На этот раз Клавдия Платоновна не сочла возможным отстаивать молодость своего протеже, она заехала с другой стороны.

– Как хочешь, милочка, – с расстановкой проговорила она. Со стороны могло показаться – мадам взгрустнула, но на самом деле она уже высчитывала барыши, которые сможет вывернуть из Лившища за молодуху. На этот раз и Наденька не соскочит, и Лившиц будет у нее в руках. Она даже взглянула на трещину под потолком, кое-как заделанную, и покачала головой: в квартире требовался ремонт. – Я могу тебе точно сказать, – после некоторой заминки продолжила Клавдия Платоновна. – Он влюблен в тебя и раньше Виктора просил меня познакомить с тобой. Скажу по секрету, он готов озолотить тебя. И машину получишь, и квартиру отдельную, и … – Клавдия Платоновна снова в мыслях отвлеклась, чего бы она еще хотела получить с Лившица. Не найдя каким перечислением продолжить, отрезала: – Много еще чего. Только бы душа наша пожелала.

– Чья «наша»? – не поняла Наденька.

– Твоя, твоя душа, милочка, – осклаблившись любезностью, уточнила Клавдия Платоновна.

Наденька ответила встречной гримаской.

– Если, делился со мной Лившиц, она согласится жить со мной, – продолжала полировать ситуацию Клавдия Платоновна, – то я с удовольствием положу на ее имя целое состояние, куплю бриллиантов, чтобы из принцессы выросла королева, – Клавдия Платоновна для убедительности даже закатила глаза. Затем она медленно склонилась, и на Наденьку уставились хитрющие глазища, которые буравили, желая узреть какое впечатление произвели на девушку последние слова.

Надя оставалась задумчивой, опершись на спинку дивана, и постукивала пальцем по губам, тоже прикидывала все выгоды, все за и против.

– А, впрочем, – устало вздохнув и демонстрируя, что собирается распрощаться с гостьей, Клавдия Платоновна покрутила в руках Наденькину сумочку, – я попробую Лившицу сплавить Анастасию. Она тоже молоденькая и смазливенькая, – и себе под нос добавила, – Барыши будут поскромнее.

– Как все это грустно, – поспешила заговорить Наденька, чтобы удержать на диване свою наставницу, и когда та успокоилась и снова расслабилась, то подсела к ней и закончила медленно протягивая каждое слово, – глупо… пошло… я же не этого хотела… я мечтала о счастье… – Наденька с полными слез глазами пристально посмотрела на свою благодетельницу. Слезы застлали образ наставницы, а пока Наденька утирала глаза, боясь размазать тушь, то уже не видела, что накрашенную даму нисколько не волновали эмоции юной девицы. Клавдия Платоновна лишь снисходительно, как бы с сожалением, улыбнулась.

– Ах ты, ребенок, ребенок! – заметила она, больше для себя, вспомнив свое девичество, и покачала головой.

– А кто богаче? – неожиданно даже для самой Клавдии Платоновны спросила Наденька. Клавдия Платоновна обернулась и пристально посмотрела на девушку.

– То есть… что кто? – растерянно переспросила Клавдия Платоновна. Вопрос застал ее врасплох.

– Виктор или ваша рекомендованная развалина Лившиц?

– Ах ты, боже мой! Ах ты, шутница! – снова придя в яростный восторг, запричитала Клавдия Платоновна и невольно задумалась. И тот и другой в ее глазах имели много достоинств, из-за которых стоило похлопотать и потрудиться. Категорический и решительный вопрос Наденьки положительно застал ее врасплох и заставил задуматься, но, впрочем, только на самое короткое время, так как эта дама знала до тонкостей свое ремесло и с кем она имеет дело. Сейчас Клавдия Платоновна вспоминала, ничего ли она не пропустила в судьбе Виктора за последнее время и не стал ли он богаче Лившица. Итак, надо подумать немного, раскинуть мозгами. Клавдия Платоновна пожала плечами и задумчиво проговорила:

– Как тебе сказать, ангелочек ты мой. И тот и другой очень богаты…. Ты же сама сказала, – Клавдия Платоновна снова замешкалась в своих размышлениях, но быстро собралась, – ты же сама сказала, Виктор прижимистым стал, – она опять замолчала, размышляя над последней фразой, и, когда, наконец, осмыслила ее, воскликнула. – Виктор же стал прижимистее! Значит, Лившиц богаче!

Наденька, не расслышала ответа благодетельницы, сама была погружена в размышления и снова спросила:

– А кто же богаче? Как тут не прогадать? А то отдашь свою молодость, а …

– Ты права! Нужно навести справки, – согласилась Клавдия Платоновна. Ей тоже не хотелось прогадать.

– И когда вы это сделаете, теть Клав? – деловито осведомилась Наденька.

– Тот час же займусь, – решительно вставая, заявила Клавдия Платоновна и указала пальцем в пол. Она собралась уйти, но неожиданно расплылась в улыбке и, потрепав за щеку Наденьку, прошептала: – Да разве вам, барышня, это так экстренно нужно?

– Да… – тихо сказала Наденька. Было видно, внутренне она согласна на Лившица. – Мне так надоел этот дурак.

– Что так?

– Жмот, раз. Вздумал ревновать меня, два, – Наденька призадумалась, силясь припомнить что-то еще, но не получилось: – А что, этого мало?

– Ба, ба, ба! – протянула Клавдия Платоновна, удивляясь тому, как преобразилась ее юная подопечная. Она быстро смекнула, что и из этого могла бы приобрести для себя небольшой интерес

– Он начал устраивать сцены ревности на ровном месте, – продолжала распаляться Наденька.

– Ах, какой негодник! Ах, какой негодяй! – поддерживала разжигающийся огонь Клавдия Платоновна, качая головой, а сама думала: – Ну и штучка ты. Как же я прозевала в тебе такую прыть?

– Ужасный дурак, этот ваш Виктор.

– Скажите, пожалуйста. Кто же мог ожидать? Надо его менять, – в унисон Наденьке,  поддерживала её Клавдия Платоновна.

– Что? – не сразу поняла смысла последней фразы Наденька.

– Переезжай ко мне обратно, – предложила как-то нерешительно Клавдия Платоновна. У нее созрел готовый план, как нажиться на раскрывшейся ситуации, и она принялась реализовывать его тут же. Наденька в ответ только улыбнулась.

– А что? Разве нам было плохо вместе? Переезжай, – глядя в сторону, сказала Клавдия Платоновна. По виду ее было видно, план созрел, и она знала, как его реализовать.

– Нет, нет, пока не могу. У меня много вещей у Виктора. Он может сразу и не отдать.

– А мы бы отлично жили бы вместе… – Клавдия Платоновна говорила, не слыша Наденьки. – И все такие красавчики… и ты золотая курочка…

Тут Клавдия Платоновна нагнулась к Наденьке и начала ей быстро шептать. Наденька слушала, но никак не реагировала.

– По сто, да по двести рублей, – добавила громче Клавдия Платоновна в довершение своих слов. Наденька, не проронив ни слова, отрицательно покачала хорошенькой головкой и задумалась.

– Подумай над моей идеей, – вкрадчиво проговорила Клавдия Платоновна, – квартира у меня престижная, вся в антиквариате. Любого гостя не зазорно принять. Я всегда могу погулять или у подруги заночевать… – продолжала Клавдия Платоновна, не сводя взгляда с лица Наденьки и пытаясь уловить любые изменения на нем.

– Нет, нет и нет! Я не могу. Мне еще моя жизнь не надоела.

– А кому же она надоела? Посмотри вокруг, Наденька, – Клавдия Платоновна развела руками. – Разве Ниночка, Марья Николаевна, Елена Петровна, Женечка, Людочка Фокина, Кларочка… да посмотри на наших девочек. Все они разве не так живут? И все в шоколаде. Опять же, Настенька вот, появилась…

– Ну и пускай, – одернула плечом руку Клавдии Платоновны Наденька. – Я так не хочу. Разве об этом я мечтала, отправляясь в Кишинев. Мне учиться надо…

– Как знаешь, милая, – Клавдия Платоновна покачала головой. – Насильно мил не будешь. Только какая учеба? О чем ты мечтаешь – голытьба?

– Заболталась я с вами, теть Клава. Пойду я, – резко встав, отрезала Наденька.

– И то, правда. Так что, узнавать, кто побогаче будет – Виктор или Лившиц?

– Нет! Я на днях перееду к Лившицу, – Наденька долгим взглядом посмотрела на Клавдию Платоновну, разглядывая ее обалдевшую от услышанного физиономию и, насладившись, закончила: – Он телефон оставил и сказал: «Звони в любое время».

– Вот и отлично!

– Там видно будет.

– Ну, да!

– Он обещал к переезду подарить мне серьги с бриллиантами.

– Ах! Какая умница! – воскликнула Клавдия Платоновна.

– Обещал купить не дешевле пятнадцати тысяч рублей!

– Он сдержит слово, сдержит, – захлебнулась от известия Клавдия Платоновна. – Он богат. Ты же не забудь про подруг. Мы должны друг за другом…

– Еще он обещал на содержание мне давать деньги, квартиру.. ну и все такое, чтобы на булавки и шпильки, говорит, хватало… Влюблен в меня, – продолжала поражать своей откровенностью Наденька. – Жаль только, что он урод уродом…

– Это не беда, – вздохнула Клавдия Платоновна. – Сегодня деньги самое главное.

– Ах! – отмахнулась Наденька.

– Что это ты, Наденька? – засуетилась Клавдия Платоновна.

– Ах, если бы вы видели теть Клава, какой у нас сосед живет хорошенький мальчик – просто красавец!

– Вот шалунья, шалунья, что тут скажешь! – всплеснула руками Клавдия Платоновна. – Неужели влюбилась?

– Вот как! – Наденька провела ладонью поверх макушки.

Клавдия Платоновна сочла уместным ласково улыбнуться и притвориться сильно заинтересованной словами подопечной.

– Ну, и что же? – поинтересовалась она.

– Ничего из этого не выйдет, – Наденька опять глубоко вздохнула.

– Да ты что, познакомилась с ним? – раздражаясь рассеянностью Наденьки выпалила Клавдия Платоновна.

– То-то и дело, – поведя плечиком, ответила Надя. – То-то и дело, что нет.

– Что же так?

– Да я и не знаю, как это сделать.

– Хочешь, я помогу в твоем затруднительном деле? – тут же подрядилась Клавдия Платоновна.

– Милая Клавдия Платоновна, – растроганная Наденька бросилась к своей благодетельнице, но что-то ее одернуло. – Ах, ну что вы. – При этом Наденька холодно прикоснулась щекой к ее щеке и засобиралась, но было заметно, что уходить ей не хотелось.

– Ладно тебе, – отмахнулась Клавдия Платоновна. Для нее стало неожиданным откровением эмоциональный всплеск Наденьки. – Можно подумать, все белые и пушистые, а я такая вся пятнашка, замарашка. – Клавдия Платоновна неожиданно переменила свое настроение. – Милая моя, ты ведь, кажется уже знаешь, что я готова на все ради тебя… Стоит ли не доверять друг другу?

– Ладно. Пойду я, – вздохнув, спокойно сказала Наденька. – Я к вам завтра заеду.

– И отлично сделаешь, – Клавдия Платоновна тоже нуждалась в передышке, чтобы все осмыслить и выработать один единственный безупречный план. – Я буду целый день дома. Завтра – вечера мудренее.

– Утро, – поправила Наденька.

– Что утро? – не поняла Клавдия Платоновна.

– Утро вечера мудренее.

Клавдия Платоновна на мгновение задумалась и бросила:

– А, какая разница. Завтра и поговорим, и все расставим на свои полочки.

– Ладно, пока. Все отлично.

– Все, все, все, а то мы поссоримся.

Наденька больше не хотела продолжать бессмысленное вытягивания слов. Она еще раз приложилась к щеке своей благодетельницы и, не торопясь, отправилась к выходу.

– Завтра в восемнадцать ноль-ноль в кафе, – на прощание, закрывая дверь, крикнула в подъезд Клавдия Платоновна.

– Да, да… завтра в восемнадцать, – задумчиво повторила за ней Наденька, и было спохватилась, но дверь уже захлопнулась.

Как бы быстрее ни хотела покинуть квартиру своей благодетельницы Наденька, все же по ступенькам она спускалась медленно, в глубокой задумчивости. Она хотела перемен, но не была готова так быстро их принять. «Завтра, так завтра», – сказал ее резвый соскок с последней ступеньки. Так была поставлена точка в окончательном решении. Из подъезда выходила уже другая Наденька. На улице ее ждал Виктор. Он встретил свою возлюбленную с широко распростертыми объятиями:

– Что же так долго, Наденька?

– Ох, и надоел ты мне, – брезгливо отстраняясь от Виктора, отрезала Наденька.

На следующий день, как и условились с Клавдией Платоновной, Наденька спешила к восемнадцати быть в кафе. Она нервно подгоняла Виктора и наставляла, как короче ехать. Когда они остановились, она даже не подождала своего возлюбленного, а быстро пошла в кафе. Виктор был озадачен поведением подруги, но чтобы не попасть под острый язычок, Наденька быстро научилась отбривать, сносил все молча. В фойе Наденька умерила свой пыл и, притопывая каблучком, с нетерпением ожидала возлюбленного. В зал они входили, как и положено, вместе.

Едва Наденька присела и перекинулась несколькими словами со своим обожателем, как мимо них прошел второй претендент на ее руку и сердце, о котором Наденька говорила с Клавдией Платоновной последние несколько дней. Лившиц был известным чиновником-партаппаратчиком в Молдове и, когда наступили новые времена, навеянные «перестройкой», стал не менее известным кооператором. И хотя возраст Лившица перевалил за шестьдесят, но с годами он сохранил стать и дюжую фигуру. Смолоду был плечистым и коренастым мужчиной, лицом приветлив, только портила лицо его рыжеватая щетина. Округлость лица придавало ему детское выражение, но проницательный взгляд отталкивал и вызывал у собеседников опаску. Говоря по правде, хотя и не отличался Лившиц особой красотой, но и не был уж таким уродом, каким представлялся в глазах Наденьки.

Проходя мимо, Лившиц мельком взглянул на Наденьку, на это мгновение успев согреть взгляд похотливой надеждой. Виктору он небрежно кивнул.

– Михаил Яковлевич! Давайте к нам! – вскакивая, громко позвал Виктор.

– Спасибо, – не взглянув, сухо поблагодарил Лившиц. – У меня встреча, – и указал на мужчину, которой сидел в глубине зала у колонны за небольшим столиком, ему он и поклонился, показывая, что видит того, слегка улыбнувшись. И как бы Виктор не тянул руку, Лившиц прошел мимо, не обратив внимания на протянутую руку.

Наденька следила за всем происходящим, хотя с виду можно было подумать, что девушка просматривает меню. Она даже приложила свою руку к конфузу Виктора. Чтобы быстро выйти из-за стола, Виктору мешали ноги Наденьки, но Наденька еще и наклонилась к столу, мешая ему пройти. Совсем сбитый с толку поведением Наденьки последние несколько дней, Виктор не решился потревожить возлюбленную, а поздороваться через стол не получилось – Лившиц отверг подобное приветствие. Теперь же довольный Лившиц расселся в кресле рядом с ожидавшим его мужчиной, только краем глаза измерив нашу пару. Двое мужчин перекинулись короткими фразами, и Лившиц, повернувшись, подозвал официанта и что-то шепнул ему на ухо. Слушая, официант окинул взглядом зал, чтобы найти тех, о ком говорил достопочтенный гость, и проворно удалился. Все это было замечено Наденькой. Так, как закручивались события, ее устраивало, и теперь она ожидала кульминации.

– Посиди, – сухо сказал она своему спутнику и, прихватив сумочку, встала. – Я сейчас приду.

– Ты куда? Сейчас принесут заказ!

– Можешь проводить меня, – с брезгливой тенью бросила на ходу Наденька и направилась в другой конец зала, где находился коридор к женскому туалету. Наденька едва сделала пару шагов по темному коридору, как к ней подошел официант, с которым разговаривал Лившиц, и протянул шоколадку, из-под обертки которой виднелся краешек белого листика.

– Это что такое? – делая вид, что не понимает, вполне натурально удивилась Наденька.

– Вам записочка, – заговорщицкой улыбкой светился официант. По его виду было заметно, что подобные поручения для него не новы.

– А… а…, – Наденька смутилась от улыбающейся физиономии официанта. Она быстро схватила шоколадку и скрылась за дверью туалета. Она развернула листик бумаги и прочла следующее: «Милая барышня, ваше желание или вернее сказать приказание – исполнено. Если вы еще не передумали, ключи от вашей квартиры у официанта. Я буду ждать вас у соседнего здания через дорогу. Ваш Миша».

Наденька несколько раз перечитала записку. Она ожидала развязки, но не таким образом. Теперь же Надя не знала, что делать. Она сполоснула руки и, мелко изорвав записку, вышла в коридор.

– Что еще? – переводя дыхание от легкого испуга, раздраженно спросила Наденька. Официант не спешил отвечать, а только выше поднял руку, на пальце которой висели ключи. Наденька замешкалась, нервно прикусила губу, о чем-то размышляя и никак не решаясь вот так просто принять подарок из рук паршивого официанта. Ее убивало осознание того, что официант знает текст записки. Официант стоял и, все так же улыбаясь, ожидал решения барышни. Наденька схватила ключи и собралась убежать поскорее от этого, ставшего ей ненавистным, официанта, но он остановил ее:

– Может, порезвимся сегодня? – притягивая Наденьку к себе, официант прихватил ее попку.

Наденьку взбесила выходка официанта, она словно фурия вцепилась в его физиономию и тихо проговорила:

– Я у Лившица разрешения спрошу, – отпуская опешившего официантишку, добавила: – и порезвимся. Так мне куда идти – к Лившицу или…

– Нам сюда, – официанта трясло. Указав, куда идти, он трусцой побежал впереди.

«Ах, да, – мелькнуло в голове у Наденьки. – В записке написано, что он будет ждать». Не понимая себя, Наденька круто повернулась и пошла за официантом. Они быстро прошли другим темным коридором, и вышли на задний двор.

– Пройдете вон туда, – указал рукой в сторону ворот официант. – Там открыто. Вернетесь так же. Я подожду.

Наденька зло сверкнула глазами, но официант поспешил уточнить:

– Чтобы проводить в зал.

Наденька быстро прошла по двору и скрылась за воротами. Оказавшись на улице, она поправила на себе одежду, волосы, подумала немного и быстро пошла к зданию, о котором писал Лившиц. Не оглядываясь по сторонам, Наденька перебежала через дорогу, отделяющую кафе от здания, и юркнула в открытую дверцу автомобиля «Волга». Дверь захлопнулась, и машина, обогнув здание, со двора заехала в его подземные гаражи. Покружив по подъемнику, «волга» остановилась у дубовой двери. Наденька вышла, а ее уже встречал Лившиц. При виде девушки он расплылся в улыбке. Водителю же сухо приказал:

– Ожидай здесь.

Наденьке же он, любезно склонившись, указал на дверь. Пройдя длинными коридорами, они зашли в просторный кабинет, у дальней стены которого стоял широкий стол с приставленным к нему длинным столом для совещаний. На этом кабинете их путешествие не закончилось. Лившиц подошел к стенному шкафу, толкнул одну из створок, она поддалась и для Наденьки открылась еще одна дверь. Лившиц снова любезно склонился, двумя руками приглашая гостью пройти. Когда они вошли, Лившиц не стал закрывать за собой дверь, и Наденька успокоилась. Помещение походило на небольшую квартиру, состоящую из двух комнат. Первая, куда они вошли, была обставлена диваном, двумя креслами и журнальным столиком. В открытую дверь напротив Наденька рассмотрела и другую комнату. В ней тоже виднелись диван и кресла. Вся квартира была хорошо освещена.

– Поговорим здесь, – предложил Лившиц и уселся в кресло. – Садитесь, душа моя.

– Для чего вся это комедия? – справляясь с волнением, произнесла Наденька.

– Для того, во-первых, чтобы сделать вам, барышня, этот скромный презент, – с этими словами Лившиц привстал и положил перед Наденькой на журнальный столик открытый небольшой футляр, в котором поблескивали серьги. На лице Наденьки просияла улыбка.

– Боже! Как они хороши, – едва дыша, проговорила она, рассматривая крупные бриллианты. – У меня нет слов, Михаил Яковлевич. Я даже не знаю… Мне так неудобно… Нет, нет. Я не могу принять такой дорогой подарок.

С этими словами Наденька вернула футляр на столик и слегка пододвинула его в сторону Лившица.

– Что вы! Что вы, Наденька. Примите от меня. Это такой пустяк, – пересаживаясь на край кресла, быстро заговорил Лившиц. – Считайте, что это моя небольшая благодарность за то, что вы согласились со мной поговорить, – Лившиц долгим взглядом оценил Наденьку и, оставшись довольным переменами в лице гостьи, продолжил. – Поверьте, что я не пожалею ничего, если вы только согласитесь исполнить… мою просьбу…

– Вы очень хотите, чтобы я жила с вами? – запросто, придав голосу шутливо-лукавый тон, спросила Наденька. Она искрящимися глазками смотрела на Лившица, который уже перестал казаться ей уродом. От столь провинциальной откровенности Лившиц даже растерялся. Он аж взмок от этой простенькой, но сногсшибательной фразы.

– Все отдам… – он только и смог по-стариковски промямлить.

– Хорошо… – Наденька замялась, напрочь избавляясь от прежней жизни, которая была за стенами этого здания, и, с облегчением выдохнув закончила: – Я согласна.

Лившица едва не хватил сердечный приступ. Он, беззвучно раскрывая рот, не знал как унять свою радость. Несколько раз пробежался взад-вперед по комнате. Схватил графин и, наполнив стакан водой, залпом осушил его.

– Когда! – наконец вырвалось у него.

– Когда хотите, – торжественно произнесла Наденька.

– Сегодня… Сейчас!

– Но как же? Там Виктор…– растеряно сказала Наденька, но по лицу было видно, что она готова отправиться с футляром, который крепко держала, куда угодно.

Лившиц уловил настроение девушки и решил поднадавить. Он начал приводить различные доводы за и против решения тут же переехать, и только положительные моменты своего покровительства. Он уверенным тоном заявил, что его покровительство избавит молодую особу от любых выяснений и, более того, оградит ее от всего прежнего окружения. С каждой фразой Лившиц все ближе подходил к Наденьке, и Наденька, за словами своего нового покровителя, даже не заметила, как ее руки оказались в его, и уже с каждым словом Лившиц страстно целовал по очереди то одну руку, то другую. Последний натиск был самым убедительным. Лившиц притянул в свои объятия Наденьку и страстно зашептал ей на ухо, потом двумя пальцами за подбородок повернул Наденькино личико к себе и страстно впился в ее губы. Финальный аккорд поборол окончательно всю нерешимость Наденьки.

– Хорошо, – сказала Наденька, налившимися от засоса губами. Она оглянулась, чтобы найти свою сумочку, собираясь идти с новым покровителем в ее новые пенаты, но простенькое слово «хорошо» возбудило Лившица, и он снова и снова расцеловывал свою юную содержанку. Этим словом Наденька поставила печать на владение Лившицем, и он больше не контролировал своих действий. Лившиц – хозяйничал.

Наденьке стоило большого труда, чтобы убедить страстного обожателя покинуть не совсем подходящее помещение, тем более, как сообщила Наденька:

– Эти стены пугают меня.

Из квартиры, из кабинета и даже из здания они выходили, прилепившись друг к другу. Почти каждый шаг Лившиц целовал Наденьку. Он все время норовил целовать только в губы. Наденька уворачивалась и находила всяческие предлоги рассматривать все вокруг и удивляться всему, только чтобы вертеть головой. Тогда Лившиц целовал в любое место, которым поворачивалась к нему Наденька. То же самое продолжалась и в машине.

Несмотря на свой возраст, а Лившицу было уже за шестьдесят, он умел любить и, как показали события последних часов, – влюбляться по уши, как какой-нибудь школьник восьмого класса. Коридор приготовленной для Наденьки квартиры стал свидетелем более откровенных событий, но оставим наших партнеров без свидетелей.

Что же Виктор? Он не скучал. Едва Наденька исчезла, появилась Клавдия Платоновна. Она сияла. Подойдя к Виктору, она бесцеремонно расселась за его столиком и даже отхлебнула из Наденькиной чашки. Виктор с горечью улыбнулся и потянулся за сигаретой. Это был дурной знак. Исчезновение Наденьки, как бы внезапное появление Клавдии Платоновны, а главное её бесцеремонность сразу ясно объяснили Виктору, что все кончилось, и птичка перешла к новому герою.

У Виктора тотчас испортилось настроение. Такие моменты бывали в их отношениях с Клавдией Платоновной. Он нервно выслушивал успокоительную песню старой сводницы, но держал себя в руках. Только пальцы слегка подрагивали, когда он сбивал пепел с очередной сигареты. Аккуратно сложенные вокруг него старой сводницей обстоятельства нисколько не удивили и даже не опечалили его, они его убили. Он отдавал себе отчет в том, что любил Надю по-настоящему. Виктор в какой-то момент перестал слышать, о чем повествует Клавдия Платоновна. Он поднял на сводню мутные глаза и, притушив сигарету, встал.

– То, что случилось с тобой однажды, – с усмешкой проговорил Виктор, – случится еще раз.

Достал из кармана скомканные деньги и бросил на стол. Клавдия Платоновна быстро сунула Виктору в руку записку. Так и распрощались – молча – каждый исполнил свою часть пьесы.

Уже в машине Виктор развернул записку и прочитал:

«Прошу передать мои вещи моей подруге Клавдии Платоновне. Надежда».

Виктор ехал ужинать в другой ресторан...