№20 Сергей БОСТОНАРЬ (Россия, Вологда) Поэтическая страница...

Радуга над морем

Радуга над морем тащится вперед,

Грязная дорога, цвет семи эпох,

Радуга над морем ломится в окно,

Видимо боится вновь упасть на дно.

Я закрою двери – нечего здесь ждать!

О моей постели нечего мечтать!

Радуга над морем, только лишь в хлеву!

На ночь и не боле! Завтра вон к утру!

А потом ты снова в горе и в стезе

Милому приснишься в безрассудном сне,

Радуга над морем, исчезай скорей

И не порти краску этих серых дней.

***

Годом меняются годы,

Властью меняется власть,

Только в глазах, как и в строках,

Старость сменяет страсть,

Кто-то посмотрит повыше,

Солнце тускнеет, смотри!

И на моей старой крыше

Дыры уже видны.

Раскочегарена печка,

Что-то пыхтит про себя,

Вставить хотя бы словечко

В лепет живого огня.

***

Мне снится вечером окутанный шалаш,

А рядом с ним костер качает свои волны,

Неведомый, таинственный мираж,

Где бесконечность поля кажется столь скромной.

Мне снится тихий шепот на реке,

Как будто кто-то смотрит в отраженье

Своих шагов на водном полотне,

И как они теряются в сомненье.

Мне снится нежный рокот дальних рощ,

Мне снится этот дивный берег,

Но только вновь, когда наступит ночь

Я слышу рев своей больной постели.

***

Стелет ворох свой медленно дым

В приусадебной старой роще,

А усадьбы той дикая площадь

Растворилась бураном густым.

Проникает в останки берез

Бесполезное серое древо,

Что направо смотри, что налево,

Только след кем-то брошенных слез.

Волочет за собою слова,

Волочет, словно хищник добычу,

То молитву бормочет, то притчу,

Будто знает, что было вчера.

По тропе новый круг завершит,

Свой обход на сегодня закончит,

Прижимаясь к земле ближе к ночи,

Он туману свой пост одолжит.

Автопортрет

Я художник с невидимой кистью

На холсте без особых примет

Нарисую безудержной мыслью

Холостое движение лет.

Я оставлю на скалах разводы

От невидимых волн голубых,

Пусть размеренный ритм природы

Сотрясется от красок моих.

На дверях деревянного сруба

Я оставлю печати времен,

Пусть трясется на полках посуда,

Когда ветер щемит за углом.

И в тетрадках своих заунывных

Я рисую сквозь дым сигарет

Через клетки и поперек линий

Свой невидимый автопортрет.

***

Северным ветром окутан

Холм деревенской гряды,

Солнце в холодное утро

Прячет свои хвосты,

Блеют пурпуром просторы,

Страшная благодать!

Сквозь опущенные шторы

Смотрят мне прямо в кровать.

Словно стрельбою из лука,

Падают капли о стол,

Точечный звон перестука,

Занавес рябью пошел,

Гаснут под снегопадом

Северные моря,

Небо уже почти рядом,

Так далеко земля.

***

На железной ограде в лесу

Черной краски остаток как прежде,

Пост охраны столетний несу

Я, монах в монастырской одежде.

Обнимает ограду трава,

Обнимает как будто бы маму

Не увидит уже никогда,

Я мешать их прощанью не стану.

Рядом пятится камень большой,

Будто просится, чтобы подняли,

Но ограды нерушим покой,

Дикий вопль я замечу едва ли.

И неслышим здесь гул городов,

И неслышим шум рощи ревнивой,

Только голос разорванных слов

И могилы, заросшей крапивой.

***

Левый берег теряет свой строй,

Обвалился старик ненароком,

Словно было завещано роком,

Проиграть свой последний бой.

Левый берег теперь лишь молчит,

Словно дерево в диком поле,

Если ветер ударит на волю,

Страшной болью в руках затрещит.

Левый берег всё тянется вниз,

Погружается медленно в воду,

Будто тихая гладь в непогоду

От ударов его защитит.

Мамины кружева

Сотканы из декабря

Мамины кружева,

Бархатным шелком над окнами

Были красивые сотканы.

Сотканы из чешуи

Рыбьи безмолвные дни,

Волны качали безмолвные

Кружева мамой сплетенные.

Легкий трепет

Легкий ветер скрипящей травы

Ржавым лезвием по вагонам.

Словно ветер ворвался во сны,

Будто просто коснулся перрона.

А на окнах как будто наркоз,

Словно пледом накрыли деревья,

Легкий трепет струящихся слез

Оказался пустой постелью.

И в простом отражении воды

Уходящего вдаль состава,

Я оставил свои следы

Легким трепетом одеяла.

***

Мое время доступно врагам,

Моя истина моя глупость,

Я читаю слова по слогам,

Разлагаюсь на жалкую скупость,

Растворяю в колесных рядах

Синим пламенем запах боли,

Кто-то умер в четыре утра,

Прислонились к глазам ладони.

Мое тело – безрукий макет,

Из пластмассовой сделан кожи,

Я кидаю безмолвный ответ

В проходящие мимо рожи.

***

Я в подвал опускаюсь неспешно

Белокаменных северных стен,

Я как будто бы серая пешка,

Управляем неведомо кем,

По ступеням лениво кривленным,

По запыленной трепетной мгле

Я шагаю походкой холеной,

Будто ждут меня в темноте.

Здесь ни света нет, ни окошка,

Ни решетки с надеждой вдвойне,

Даже старая рваная кошка

Не зайдет сюда по весне,

Здесь как будто заряжен током

Каждый след моих стертых ног,

И в рассказе моем ненароком

Предисловием стал пролог.